Я ненавижу всех святых,—
Они заботятся мучительно
О жалких помыслах своих,
Себя спасают исключительно.

За душу страшно им свою,
Им страшны пропасти мечтания,
И ядовитую Змею
Они казнят без сострадания.

Мне ненавистен был бы Рай
Среди теней с улыбкой кроткою,
Где вечный праздник, вечный май
Идет размеренной походкою.

Я не хотел бы жить в Раю,
Казня находчивость змеиную.
От детских лет люблю Змею
И ей любуюсь, как картиною.

Я не хотел бы жить в Раю
Меж тупоумцев экстатических.
Я гибну, гибну — и пою,
Безумный демон снов лирических.

Таким образом, чаша весов начинает крениться в другую сторону – Дьявол привлекает больше, чем Бог. Есть еще такой анекдот. Вразумляет батюшка алкоголика на исповеди:
- Сын мой, если ты будешь грешить, то отправишься в ад!
- А что, все грешники в ад пойдут?
- Все!
- А Витька-алкаш из второго подъезда тоже пойдет?
- Обязательно.
- А Колян?.. А Санек?... А Манька-лимитчица?..
Получив на все вопросы утвердительный ответ, алкоголик радостно восклицает:
- Ну раз все мои кореша туда пойдут, в аду будет круто!

Анекдот не философский, но показательный. Рай, конечно, здорово, но в аду веселее.

Касательно вампиров.
Теперь о вампирах. Вампиры, что характерно, есть во многих мифологиях. Это однозначно отрицательные персонажи и характеризуются не только моральным уродством, но и весьма непривлекательной внешностью. Однако вышеупомянутая притягательность зла в целом заставляет постепенно наделять существ «темной стороны мира» некоторой привлекательностью. (Вершины маразма эта идея достигла в средние века – когда девушку/женщину могли обвинить в колдовстве только лишь за внешнюю красоту).

Та же история произошла с вампирами. Граф Дракула изображен Брэмом Стокером, основоположником всей «вампирской» литературы, довольно-таки неприятным стариком. Хотя «дочери» кровожадного графа обладают некоей чудесной красотой. Тема красоты вампира получает возможность для развития.

В современной культуре синонимом слова «красота» является «сексуальность». Ярко-алые губы и ногти, «интересная бледность» кожи и интригующая загадочность – неотъемлемые признаки современного вампира. Хотя, согласно матчасти, вампир – ходячий труп, следовательно, бледность должна получиться нездоровой, с прозеленью, а губы – синими.

Еще любители вампирско-эротических картинок любят пририсовывать вампирам (и особенно вампиршам) эротично стекающую откуда ни попадя кровь. Что точно не поддается никакой логике. Если (опять же согласно матчасти) вампир красив и эстетичен, есть он/она будет аккуратно, и вымазаться кровью для него все равно, что для человека перемазаться в каше или гороховом супе. Свисающие изо рта макароны или живописные подтеки кетчупа на майке сексуальными никак не назовешь. Кто-то может возразить – мол, они друг для друга стараются, ну типа как сливками перемазаться. Однако, кровь вампирам не только еда, но и тот еще наркотик (хотя бы у того же Брэма Стокера можно прочитать), и облизывать с кого-то кровь – все равно, что очень голодному человеку слизывать с (пусть даже) возлюбленной размазанный тонким слоем паштет. Удовольствия никакого, одно издевательство.

Но, в общем и целом, вампиры и без кровавых подтеков красивы. Это аксиома и обжалованию не подлежит, потому что иначе неинтересно. Однако вампиры по природе своей убийцы – более или менее кровожадные, более или менее благородные (читай – снисходительные к низшим существам), но все равно принадлежащие к темным силам. Но ведь хочется же и хорошего конца! Хотя бы изредка, для разнообразия. Любителям вампиров мечтается, чтобы хоть иногда любовь с необыкновенно сексуальным вампиром/вампиршей не заканчивалась смертью влюбленной/ого или, в лучшем случае, разбитым сердцем. Плохих концов и в жизни хватает, в сказке конец должен быть хорошим. Отсюда следующий этап эволюции.

Борьба бобра с ослом (в которой бобро не всегда побеждает)
Герои бывают разные. Образ романтического героя во многом зиждется на образе средневекового рыцаря. Вершина средневековой рыцарской культуры – рыцарь-крестоносец, совершающий подвиги не ради прекрасной дамы, а во имя Девы Марии – пример не только благородства, но и абсолютного бескорыстия. Но рыцари-крестоносцы отнюдь не образец христианского милосердия. Крестовые походы, безотносительно цели, - та же война. А на войне не принято быть милосердным. Крестоносцы убивали «неверных» - мусульман не менее зверскими способами, чем «нецивилизованные» ассасины – христиан.

Образ рыцаря за давностью лет смягчился и облагородился, однако на дворе не средние века. И современные герои благородны весьма и весьма примерно. Так, ради спасения возлюбленной (человек – 1 штука) герой может, ничтоже сумняшеся, уложить туеву хучу бандитов и просто попавшихся под руку прохожих (человеки – 200 штук, тоже чьи-то возлюбленные, дети или родители). Оправдывает ли цель средства? Зачастую автор, стремясь показать, что его герой – не абстрактный идеал, а вполне обычный человек со своими слабостями, так увлекается, что герой получается не намного лучше мочимых им бандитов. Попросту говоря – сволочью. Основной критерий современного героизма – физическая сила, приобретенная с помощью накачки мышц, карате, пистолета, ментовских погон или волшебной палочки. Моральные качества и интеллектуальный уровень обозначаются весьма условно. В конечном счете, получается следующее противопоставление – романтичный и добрый, но полудохлый очкарик против горы мышц с боевыми рефлексами вместо мозгов и фразой «давай перепихнемся» вместо «я тебя люблю». Это в кино и литературе.

В реале еще грустнее. Потому что «нормальный русский мужик», несмотря на попытки идеализировать этот образ ментовскими сериалами, - курит, пьет, матерится и плюет на высокие идеалы. Пивной живот и две прочитанные за всю жизнь книжки (одна из которых букварь, а вторая – расписание автобусов) тоже не добавляют привлекательности. Героизм не только на нуле, а вообще в минусе.

Это надоело. И затурканные очкарики с волшебными палочками, и тупые качки, и реальное быдло.

Счастье есть! Хотя оно не может не есть
И вот приходят ОНИ. Да, снова вампиры. Более того, вампиры, придуманные писательницей из секты мормонов (сильно ответвленная боковая ветвь христианства, кто не в курсе). Стефани Майер создает новый образ героя – не только сильного и благородного, но и милосердного, умного и заботливого. Такие вот нынче вампиры – неброская (неготичная) одежда из дорогих бутиков, крутые машины, сила+скорость+бессмертие – но интеллектуальные, терпимые и старомодно-моральные. И «вегетарианцы» ко всему прочему – что решает проблему питания существа, которое обречено убивать, чтобы жить.

Герой борется не только со своей сущностью убийцы-вампира, но и с вполне характерным для героев противоречием: если я убью убийцу, снимет ли благородное намерение с меня вину за убийство? Опять христианская тема*. Характерный пример: герой (вампир Эдвард) спасает прекрасную даму (Беллу) от хулиганов в темном переулке. По факту, ему потребуется несколько секунд, чтобы порвать отморозков на куски, или набить им морды – но Эдвард не делает этого, чтобы а) не выглядеть монстром в глазах и без того испуганной девушки, б) чтобы собственно не быть монстром, вопреки собственной природе. Зло должно быть наказано (если кому интересно, в неизданной пятой книге Сумеречной саги упоминается, что Эдвард, благополучно доставив Беллу домой, возвращается и... сдает отморозков в полицию), но положительные герои не имеют права становиться сволочами.

Вот таким образом скромная американская домохозяйка решила средневековое противостояние скучного добра и привлекательного зла. Сильный – не обязательно жестокий; добрый – не обязательно глупый; благородный – не обязательно высокомерный; целомудренный – не обязательно недоразвитый.

Современная культура вместе со своими героями уже неинтересны. Образ человека «поколения Пепси», берущего от жизни всё, что удается выцарапать неважно каким способом – набил оскомину. Эпоха посмодернизма уходит в прошлое. Доведя образы героев до полного маразма, люди возвращаются к сказкам. Сказкам о добрых благородных принцах, и обязательно с хорошим концом.

*Христианских тем в книгах Ст.М. вообще много. Секс до брака – хорошо или плохо? Есть ли душа у животных? Что будет с душой вампира? В отличие от первого поставленного вопроса, на остальные удовлетворительного ответа не дается. Но большинство читателей не обратят на них внимания, потому что читают романтическое фентази, а не философский трактат.